Рассказ Николая Дроздова о его знаменитом родственнике святителе Филарете

Беседа со знаменитым Николаем Николаевичем Дроздовым, известным телеведущим, автором множества разнообразных программ на телевидении (еще на советском телевидении), ученым, писателем, обозревателем, человеком выдающимся во всех отношениях.

Николай Николаевич – родственник знаменитого святителя Филарета Московского и Коломенского (Дроздова).

– Николай Николаевич, в нашей стране каждый знает вас как телеведущего, писателя, путешественника. Но не все знают о том, что вы являетесь продолжателем родословной знаменитого Митрополита Московского Филарета (Дроздова). 50 лет окормления Русской Церкви под его Архипастырским омофором – это целая эпоха, и не только церковная, но и государственная. Да и будет ли еще в нашей Церкви святитель, подобный Митрополиту Филарету (Дроздову), – ведь это был человек во всех отношениях выдающийся...

А что касается вас: чем была лично для вас Церковь в советское время, как удавалось в вашей семье сохранять православные традиции, какие-то личные воспоминания? И вообще, вас что-то связывало с вашим выдающимся родственником?

– По поводу того, будет ли еще дарован Церкви такой святитель, как Филарет Московский... Есть такое высказывание (оно, конечно, бытовое, но все-таки): «Лучший способ рассмешить Господа Бога – это поделиться с Ним своими планами на будущее!» Поэтому давайте лучше о будущем не станем говорить: все, что впереди, – в руце Божией. Так что положимся лучше на волю Божию!

– А вы знали историю и биографию своего выдающегося родственника?

– В советское время, разумеется, очень трудно было говорить о святителе Филарете как о великом духовном наставнике. Но именно в советское время святитель Филарет рассматривался как один из крупнейших исторических деятелей Русской Церкви. Наверное, потому, что в то время он еще не был причислен к лику святых. Формально это позволяло советской информационной системе сообщать о нем там, где только это было необходимо.

– Вы можете поделиться какими-то семейными воспоминаниями?

– Я отчетливо помню, как отец водил меня в Исторический музей, который тогда располагался рядом с той частью здания, которую сейчас занимает Музей революции. Сегодня весь этот комплекс вместе – нынешний Исторический музей. До революции тоже так было. Так вот, помню, что там висел портрет Митрополита Филарета Московского и Коломенского, как одного из государственных деятелей России (он ведь бы членом Священного Синода).

И вот, отец мне показывал эту картину (а это была именно живописная картина, не фотография). В то время в Историческом музее было много портретов Митрополита, выполненных различными художниками. И помню, отец мне сказал тогда: «Это наш предок, твой двоюродный прапрадед, учти это! Но только никому об этом не говори!»

К сожалению, так приходилось вести себя в то время...

– В детстве вы посещали храм?

– Отец водил нас, детей, в церковь на богослужения. Мы жили тогда в подмосковной деревне, там была всего лишь одна действующая церковь, в селе Дмитровское. Чтобы попасть туда из нашего села Успенского, нужно было идти по лесу, пройти через лес... И когда отец приходил в храм, то помню, как его с радостью встречал священник... Но на работе у отца о его походах в церковь, конечно же, никто не знал... Мы и молитвы все знали... Крестились же мы на дому, потому что, как я помню, в ту дальнюю церковь мы уже ходили крещеными.

– А кем работал ваш отец по специальности?

– Он был заведующим кафедры биохимии в нескольких институтах. Сначала это был Институт мясной и молочной промышленности (сейчас он называется «Институт биотехнологий»), потом – Институт тропической медицины (научно-исследовательский). А самый большой срок работы (вплоть до его блаженной кончины) пришелся на работу во 2-м медицинском институте (он был там тоже заведующим кафедры биохимии). Отец был и химиком, и фармацевтом. Во время Великой Отечественной войны он руководил лабораторией по производству лекарств для фронта.

Еще до войны он успел стать и профессором, и доктором наук, и сделать самостоятельно несколько новых лекарств.

Помню, как он все время рисовал какие-то шестиугольнички, постоянно их переставлял, и пытался меня этому научить и вовлечь в этот процесс.

– У вас не было интереса к медицине?

– Я как-то больше увлекся живыми тварями, обитающими в природной обстановке. Но тем не менее с глубоким уважением всегда смотрел на работу отца. Во время войны он уехал в научную лабораторию, где дневал и ночевал. Это было уже близко к линии фронта. Там была оборудована научная лаборатория, ее разместили в заброшенной церкви (конечно, это лучше, чем если бы церковь приспособили под конюшню или под склад, но все-таки...). Сейчас эта церковь восстановлена и вновь представляет из себя храм Божий.

– А где вы встретили войну?

– Войну мы встретили в Рязани. Помню, когда фашисты бомбили Рязань, я был еще маленьким мальчишкой, мне было где-то 4–5 лет. Но, скажу вам, это, конечно, зрелище было – бомбежки!..

Всем тогда казалось, что немцы вот-вот – и нахлынут на нас полностью, сразу нас завоюют

Спустя какое-то время мы переехали поближе к Москве: там была основана научная лаборатория. И она была расположена настолько близко к наступавшей фашистской армии, что я помню, как в соседнюю деревню уже заезжали первые мотоциклетные разведывательные отряды (это была деревня Аксиньино). Нам рассказывали потом о том, что там появлялись фашисты, но, что интересно, никакой защиты от наших войск местному населению не было. И все население деревни пряталось от врагов...

– Как вы думаете, почему так получилось?

– Видимо, наши местные войска еще не собрались с силами, а «сибиряки» (резервы, находившиеся в Сибири) тогда еще не подтянулись... Но всем тогда казалось, что немцы вот-вот – и нахлынут на нас полностью, сразу нас завоюют! Но тогда же, помню, кто-то сказал: «Нет, дальше они не пойдут, дальше не пойдут!..» И что же нужно было делать: верить или не верить этому?

– Видимо, на передовой что-то решалось в то время...

– Да, потом уже мы узнали, что именно в это время, в конце 1941 – начале 1942 года, произошел первый разгром немцев под Москвой. К тому же тут Бог послал в Россию такой мороз, что немцы, не привыкшие к этому, оказались полностью дезорганизованными.

Когда Гудериан со своими танковыми полчищами пошел на Москву, он уже докладывал Гитлеру: «Через 7, максимум 10 дней мы будем в Москве!» И этот доклад был сделан 23–24 июня!.. Казалось бы, в самом деле, чего им стоит пройти до Москвы – это заняло бы неделю, не больше! Настолько немцы не понимали, на кого они напали, даже странно! Ну, хотя бы историю Наполеона почитали, что ли...

– Давайте перенесемся в более близкие к нам времена. Когда заканчивались 1990-е годы (хотя, я думаю, даже и в 1970-е, и позже) уже почувствовалось некое «потепление» со стороны властей в отношении Церкви. В ту пору Церковь возглавлял Святейший Патриарх Пимен (Извеков)... Вы сами пытались установить отношения с церковными властями?

– Я не был лично знаком с Патриархом Пименом, молод был еще тогда. Моим настоящим покровителем, конечно же, явился Святейший Патриарх Алексий II (Ридигер). Это был чудесный человек, мы с ним неоднократно много общались.

– А еще с кем-то из епископата встречались?

– Естественно, ведь я ходил иногда в церковь. И когда однажды митрополит Ювеналий (Поярков) увидел меня где-то во время богослужения в Новодевичьем монастыре, он пригласил зайти к нему, дал мне номер своего домашнего телефона, и я один-два раза им воспользовался. Замечательный человек, скромности необычайной! Он собрал 30 случаев конкретных прижизненных чудес, связанных с Митрополитом Филаретом (Дроздовым).

– Он и познакомил вас впоследствии с Патриархом Алексием?

– Ну, да. На одном из богослужений он нас и познакомил. 2 декабря 1994 года состоялось прославление святителя Филарета (Дроздова) в лике святых. Мощи его тогда были уже подняты из захоронения в Троице-Сергиевой лавре. Все это организовал и проводил замечательный церковный ученый – археолог Сергей Алексеевич Беляев. Сначала все исследования необходимые были проведены, а потом подняты мощи и помещены в раку. Раку святителя Филарета сначала поставили в Успенском соборе...

– Вы, наверное, были и за богослужением, где состоялось прославление святителя Филарета?

– Да, было вечернее богослужение в Троице-Сергиевой лавре. Я тоже туда поехал, конечно. А потом все поехали в Москву, к утреннему богослужению. Литургию совершал уже Святейший Патриарх Алексий II. И именно там, за литургией, он объявил о трех новомучениках и о святителе Филарете, которые были только что причислены к лику святых! Прекрасно за богослужением пел хор братии Троице-Сергиевой лавры.

Все это происходило в Успенском соборе, потому что храм Христа Спасителя еще только строился, это было только самое начало его сооружения...

– Святитель Филарет завещал похоронить себя в Троице-Сергиевой лавре, «рядом с преподобным Сергием». Как вы считаете: его завещание было нарушено перенесением его мощей в храм Христа Спасителя?

Его любимой молитвой была молитва преподобного Ефрема Сирина

– Тут нужно все-таки напомнить о том, что он завещал – похоронить себя просто как Митрополита! Конечно же, он и представить себе не мог, что его причислят к лику святых: все-таки его любимой молитвой была молитва преподобного Ефрема Сирина, в которой отмечаются два главных достоинства человека – смирение и послушание.

Да, святитель Филарет, конечно же, завещал похоронить себя в могиле, рядом с преподобным Сергием, рядом с Троицким собором, это так! Но перенесли-то в храм Христа Спасителя – уже раку с мощами нового святого! Это две разные вещи! И рака ведь ничего не имеет общего с гробом... Мощи святого считаются живыми, в каком бы состоянии они ни находились. Иногда, например, происходят и осквернения мощей, но все равно – это мощи святого, которые должны лежать в раке, лежать на поверхности для поклонения... Поэтому, даже если святитель Филарет и завещал это, он говорил о своей могиле. Теперь же могилы у него нет, она просто отсутствует! Так что это ни в коей мере не нарушение его воли: просто так сложились новые обстоятельства, которые он не мог, конечно же, предусмотреть.

– Святитель Филарет (Дроздов) во многом являлся отчасти и пророком. Меня, например, с детства поражал случай, когда он во сне услышал от своего покойного отца: «Береги 19-ое число!..» И ведь он действительно скончался 19-го!..

– Да, этот сон случился в сентябре, а в ноябре уже он отслужил службу, а потом мирно скончался на Московском подворье Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Мне даже комнату эту показывали, где он скончался, я с трепетом заходил туда...

Его служка готовил ему чай после богослужения, а владыка находился в своем кабинете. Когда чай был принесен, Митрополита нашли уже бездыханным. Такая «непостыдная и мирная» кончина... Ну и, думаю, «добрый ответ на Страшном Судищи Христовом».

– Удивительно, но в течение долгого времени, практически с самого дня открытия Московской духовной академии после войны, в ее стенах Святейший Патриарх Алексий (Симанский) в день памяти Митрополита Филарета совершал памятный вечер, так называемый «Филаретовский вечер». Он свято чтил эту традицию. И многие старожилы академии помнят эти уютные вечера, с непременной настольной лампой с зеленым абажуром на столе у Святейшего Патриарха. Выступали с докладами, посвященными святителю Филарету, читали фрагменты его трудов, исполняли песнопения... Но почему-то все равно, я помню это еще с детства, имя святителя Филарета было как бы запрещенным в широком кругу обсуждения, наряду, скажем, с именем тогда еще не прославленного Церковью протоиерея Иоанна Кронштадтского. Эти фигуры и эти имена не были как бы «приняты» советским обществом, они считались почему-то опасными для советской власти.

– А мне почему-то вспомнилось удивительное предсказание Митрополита Филарета: когда к нему явились муж и жена, священник и его матушка, кстати, по фамилии Симанские. Они приехали с маленькой дочуркой, и он провел с ними трогательную душеполезную беседу. И вдруг в конце беседы святитель снимает с себя свою дорогую панагию и передает девочке, как бы награждая ее за визит. Иподиакон в ужасе: «Ваше Высокопреосвященство, что вы делаете? Это же простая дочка священника...» – «Я знаю, знаю...», – отвечал владыка. И то ли сразу, то ли потом он уже открыл, что эта панагия впоследствии будет на груди будущего Патриарха! Именно Патриарха – а об этом тогда даже подумать было невозможно (Патриархов же тогда не было вообще: Синодальный период на дворе, а он говорит о будущем Патриархе!) Так что духовным своим зрением святитель Филарет прозревал на сто лет и дальше!..

– В 1988-м году мы отпраздновали Тысячелетие Крещения Руси. Как вам кажется, Николай Николаевич, использовали ли мы данный нам Богом шанс, чтобы воспользоваться данной нам церковной свободой? Вспомним, как в то время все искренне обратились к Церкви: начали креститься, покупать духовную литературу, которая была еще недавно под запретом, начались паломничества к святым местам, стали восстанавливаться монастыри и храмы, возрождалось богослужение...

– Знаете, некоторые сейчас говорят: дескать, храм Христа Спасителя – другой, он построен из бетона, а раньше его строили долго, из кирпича... Но ведь надо понимать, что уже некогда нам сегодня строить храм 50 лет, как он строился раньше! А надо сказать, что закладку храма Христа Спасителя освящал святитель Филарет, до освящения же самого храма он не дожил. А потом – эта трагедия с его уничтожением... Сейчас же этот восстановленный из небытия храм, мы верим, будет стоять до конца времен! Это несомненно! Я не хочу предсказывать, конечно, будущее, но в душе уверен, что этот храм будет стоять до Страшного Суда, и в нем всегда будут находиться мощи святителя Филарета – как главные мощи этого храма.

– А благословил перенести эти мощи из Троице-Сергиевой лавры приснопамятный Святейший Патриарх Алексий II...

– Да, причем в беседе со мной он сказал тогда: «Я хочу благословить перенесение мощей святителя Филарета в храм Христа Спасителя, потому что именно он освящал закладку этого храма!» Кроме того, вы знаете, наверное, что он планировал и алтарь его построить в виде кувуклии, и создать другие элементы внутреннего убранства. Все это было обсуждено и подготовлено самим святителем Филаретом...

– А Святейший не обсуждал желания святителя быть похороненным в лавре?

– Что касается размещения мощей святителя в лавре, рядом с преподобным Сергием, Святейший очень интересно сказал так: «Там, в лавре, мощи святителя Филарета находятся как бы ‟в тени мощей преподобного Сергия”. А сейчас они – главные мощи того храма, который он планировал, закладку которого он освящал...». Так что все как-то сложилось правильно.

– Вы поддерживаете молитвенную связь с вашим великим родственником?

– Я хочу рассказать о недавнем чуде, связанном со святителем Филаретом.

Зная, что на кладбище у храма, который я посещаю, существует могила матери святителя Филарета (Дроздова), я как-то начал ее разыскивать. Пришел однажды на богослужение, толпа людей меня оттеснила, потом все схлынули, и тут чудо и случилось!

Пришел однажды на богослужение, толпа людей меня оттеснила, потом все схлынули, и тут чудо и случилось!

Этот храм расположен у метро Рижская, а была тогда Страстная Пятница. И вот, на стене храма я увидел помещенную кем-то икону святителя Филарета. В этот раз я пришел в храм помолиться, а до этого сюда просто захаживал, чтобы спросить, где тут похоронена мать святителя Филарета. Он перевез ее в Москву, когда она уже овдовела: отца не стало, и он, конечно, взял ее с собой в столицу. И она где-то тут, с ним рядом, жила на Московском подворье (это как раз начало нынешнего проспекта Мира, у Самотечной площади), и он ее где-то тут похоронил, когда она скончалась.

Я и спрашивал несколько раз, и обходил вокруг храма, но ничего не находил. А в этот раз пришел туда на Страстную Пятницу: постоял на службе и как-то даже забыл о том, что будет еще крестный ход с Плащаницей, и чуть не ушел раньше. Но меня остановила женщина, которая там продает свечи, она меня знает: «Николай Николаевич, куда же вы пошли?..» Я поблагодарил ее, и смотрю – выносят Плащаницу. Так я и прошел крестным ходом вокруг храма, рядом с батюшками. Когда же идешь с крестным ходом обратно, Плащаницу поднимают, и все мы, наклонившись, под ней проходим.

Отошел я и думаю: куда встать? А там такой маленький металлический бронзовый заборчик, я оперся на него, а входящий в храм народ еще и теснить стал, прижимая к стеночке. Стою я, приближаюсь к стене и вижу: «Батюшки мои! Икона святителя Филарета!» А служба продолжается, все стали подходить к Плащанице, прикладываться. Потом народ схлынул, но свечи остались гореть, и я замечаю вдруг, что под иконой святителя расположена какая-то медная табличка. Но ведь иконы не подписывают! Я подумал: надо бы приложиться, а заодно и посмотреть внимательно, что там написано.

Встал на колени, помолился, приложился к иконе – и читаю надпись на медной табличке: «На сем месте покоится вдова протоиерея Успенского собора Коломенского кремля, протоиерея Михаила, скончавшаяся в 1853-м году такого-то марта. Она похоронена здесь сыном ея, Митрополитом Филаретом». Вот это да! Ходил-ходил, искал, а оказалось, как это обычно бывает, что похоронена она была внутри храма! Чудо, конечно, несомненное...

Святитель Филарет (Дроздов), Митрополит Московский и Коломенский